Рубенс. Каллисто, Юпитер и Диана. В чем вина Каллисто?

 Юпитер – главный из богов-олимпийцев, между прочим, женатый на Юноне, парит над своими владениями. И вдруг  его – громовержца - как будто пронзает молния:

           « ... вот поражен...  

            Девушкой, встреченной им, - и огонь разгорается в жилах.» (здесь и далее – цитаты из «Метаморфоз» Овидия).

 Эта девица - нимфа Каллисто из свиты Дианы – богини охоты.  

           « Не занималась она чесанием шерсти для тканей.

            Разнообразить своей не умела прически. Одежду

            Пряжка держала на ней, а волосы - белая повязь.»

Такая простушка, без претензий. Но очень ленивая! Что в ней нашел Юпитер?

          

            «Девушка в рощу вошла, что порублена век не бывала.

            Скинула тотчас колчан с плеча и лук отложила

            Гибкий, сама же легла на травою покрытую землю;

            Так, свой расписанный тул подложив под затылок, дремала.

            Только Юпитер узрел отдыхавшую, вовсе без стража...»

Даже Юпитер предпочитал легкую добычу: без охраны.  

            «"Эту проделку жена не узнает, наверно, - промолвил, -

            Если ж узнает, то пусть! Это ль ругани женской не стоит?"»

Логика настоящего бога: миг с молодушкой стоит небольшого семейного скандала!

            «Вмиг одеяние он и лицо принимает Дианы

            И говорит: «Не одна ль ты из спутниц моих?»» ...

(Юпитер менял свою внешность не один раз, для него это было проще пареной репы.)  

Вопрос мнимой Дианы «Не одна ль ты из спутниц моих?» не удивил Каллисто – и это удивительно! Неужели у Дианы был настолько сильный склероз, что она не помнила своих нимф и регулярно спрашивала «Не одна ль ты из спутниц моих?»?

            «И дева с лужайки

            Встала. "Привет, - говорит, - божеству, что в моем рассужденьи

            Больше Юпитера, пусть хоть услышит!" Смеется Юпитер,

            Рад, что себе самому предпочтен, и дарит поцелуи;

            Он неумерен, не так другие целуются девы".»

Рубенс изобразил момент, если можно так выразиться, сближения: Юпитер на подступах. Обнаженная нимфа еще сидит, опираясь на колчан со стрелами, на ее лице – какое-то недоверие. А Юпитер как бы нависает над ней (чуть поодаль – орел, символ Юпитера).

Она принимает его поцелуи, потому что думает, что перед ним Диана. (Но из этого же следует, что она целовалась с Дианой и с другими девами – и неоднократно, для нее это было привычно. Что бы это могло значить?)

Есть одна деталь в этом рассказе, которая не вяжется с представлениями о Диане и ее свите: нимфа как бы не должна гулять в одиночку, не должна охотиться в одиночку. Почему вдруг Каллисто приспичило оторваться от массы? За каким лешим ее понесло в другой лес?

Рубенс, Юпитер и Каллисто,1611год, 202х305 см, Staatliche Kunstsammlungen, Kassel, Germany.

            «В лес направлялась какой рассказать готовую деву

            Стиснул в объятиях он, - и себя объявил не безвинно.»

Каллисто хотела  ответить на вопрос,  но не успела: Юпитер ее начал тискать, а потом - вот очень интересный оборот! - «себя объявил небезвинно». Иначе говоря, его подлая мужская сущность выдала его с головой!

            «Сопротивляясь, она - насколько женщина может -

            С ним вступает в борьбу, но Юпитера дева какая...

            Может осилить...? »

Прощай, невинность! А что соблазнитель (если не сказать – насильник)?

            «Победитель Юпитер

            Взмыл в небеса.»

Что называется, ни «спасибо», ни «до свидания»! Каллисто чувствует себя раздавленной, опустошенной, она обесчещена:

             «Опостылел ей лес - достоверный свидетель, -

              Чуть не забыла она, удаляясь оттуда, колчан свой

              Взять и стрелы, и лук, на ветку повешенный рядом.»

Но жизнь  продолжается, она  охотится, как прежде. Встречает своих подруг, Диану:

            «Вот с хороводом своим Диктинна по высям Менала

            Шествуя, диких зверей удачным горда убиеньем,

            Видит ее и, увидев, зовет; но в испуге сначала

            Та убегает, боясь, не Юпитер ли вновь перед нею.»

(«Диктинна по высям Менала шествуя» – Диана проходит по горному хребту Менал в Греции.)

Диана зовет нимфу, а Каллисто вся перепугана, боится снова оказаться наедине с Юпитером:

            «Но, увидав, что идут с ней вместе и нимфы, решила

            Дева, что козней тут нет, и к легкой толпе их примкнула.

            Как преступленья - увы! - лицом не выказать трудно!

            Очи едва подняла, пошла, но не рядом с богиней,

            Как то бывало; теперь из целого строя не первой.»

 Видимо, Каллисто за какие-то заслуги занимала высокое место среди нимф.

            «Молча идет и свое выдает поруганье румянцем.

            Девой когда б не была, могла бы по тысяче знаков

            Видеть Диана вину; говорят, и увидели нимфы!»

«Девой когда б не была, могла бы по тысяче знаков видеть Диана вину» - Диана была девственницей, поэтому она не смогла увидеть грех Каллисто. Но что интересно: «увидели нимфы»! Значит, нимфы не сохраняли себя! А как же их обеты девственности?

           « Лунные в небе рога возникали уж кругом девятым,

            Как, от охоты устав, истомленная пламенем брата,

            В свежую рощу придя, откуда струился с журчаньем

            Светлый ручей и катил волною песок перетертый,

            Местность одобрив, к воде стопою она прикоснулась

            И, похваливши ручей, - "Далеко, - говорит, - соглядатай

            Всякий; нагие тела струею бегущей омоем!"

            ... Все сняли одежды...»

( «Лунные в небе рога возникали уж кругом девятым» - прошло 9 месяцев со дня падения Каллисто.

«истомленная пламенем брата» - пламя брата – это лучи солнца, олицетворением которого является Феб - Аполлон, брат Дианы. Сама Диана – олицетворение луны, поэтому в ее диадеме есть луна. Иными словами, Диана перегрелась на солнце.)

За 9 месяцев только раз обмыться в чистом ручье? Представьте себе, как вся эта толпа почти год носится по лесу немытая!

      

Рубенс, Диана и Каллисто, 1638 год, 202х3232 см, Прадо, Мадрид, Испания

Черная нимфа –  Келено, крайняя справа Майя.  

На картине Рубенса «Диана и Каллисто» - купание Дианы и ее свиты. Ручей слева, Диана только что вышла из воды, ее отирает Келено (в переводе с греческого – мрак, темнота). Все уже выкупались, а Каллисто оттягивала до последнего свое разоблачение, и вся голая команда  помогает ей снять хитон. Каллисто потупилась, еще секунда – и ее грех обнажится. Две нимфы раздевают ее, еще три наблюдают за этим (видимо, в предвкушении чего-то необычного). 

А справа  еще одна, Майя (в переводе с греческого – кормилица), которая смотрит на все это с состраданием, сочувствием.  По легенде она выкормила сына Каллисто. Она тоже понесла от Зевса, ее сын – Гермес. Очень может быть, что Майя кормила своим молоком одновременно сына Каллисто и своего сына Гермеса.

Остальных  назвать невозможно, потому что общее число нимф 19, а показано только 8, включая Каллисто. Все они были любовницами Юпитера и рожали от него детей.

Рубенс, Диана и Каллисто, 1638 год, фрагмент "Диана"

            «...Медлит она лишь одна. Со смутившейся платье снимают.

            Только лишь спало оно, наготою был грех обнаружен.

            Остолбеневшей, закрыть пытавшейся лоно руками, -

            "Прочь, - сказала, - иди, родника не скверни мне святого!" -

            Кинтия и отойти от своих приказала ей спутниц.»

Заметим, что нимфа с животом до самого последнего месяца беременности бегала по горам вместе со всеми, охотилась – и ни разу не попалась на глаза Диане! Может быть, ее покрывали товарки, прятали в толпе?

Грех обнаружен. Диана прогнала Каллисто из своей свиты, лишила ее своего покровительства. Кончилось это печально: ревнивая Юнона не хотела повторения связи своего супруга Зевса с нимфой. Она обратила Каллисто в медведицу, которую спустя почти пятнадцать лет чуть не убил ее собственный сын.

А вся вина несчастной нимфы – она понравилась властителю мира...

Нимфы разоблачают Каллисто (в центре).

                       

 Нимфа Келено

  

                                                                         

 Нимфа Майя

Рубенс, Диана и Каллисто, 1638 год, фрагменты

P.S. Если сравнить обе картины, то бросается в глаза различие в изображении тел: Юпитер и Каллисто выглядят как юноши с подрисованной грудью и прической. Как будто  нарисованы женщины, но выглядят слишком по мужски. Это наводит на мысль, что  картина написана не Рубенсом. Скорее всего, это полотно написал кто-то из его учеников по его замыслу. Может быть, Рубенс сделал набросок, этюд, а потом по готовой картине прошелся своей кистью, но не более того.

«Диана» Рубенса. А только ли Рубенса?

У древних греков была богиня Артемида (в римском варианте – Диана): «Диана -Артемида всегда юная богиня охоты, плодородия, женского целомудрия, покровительница всего живого на Земле, дающая счастье в браке и помощь при родах. Её прислужницами были 60 океанид и 20 нимф. Получила в подарок от Пана 12 псов. Охотясь  на зайцев, радуется виду заячьей крови.   Артемида - вечная дева. Её нимфы также дают обет безбрачия, а та, которая нарушает  его - строго карается.» 

Она считалась образцом женственности. Ее рисовали, лепили, вырубали из мрамора во все времена – идеал красоты на давал покоя художникам и скульпторам. 

 

И Рубенс не остался в стороне: «Диана отправляется на охоту»,  «Диана, нимфы  и фавны», «Диана возвращается с охоты»… Прекрасные лица, прекрасные тела! Где-то обнаженные совсем, где-то  прикрытые.Ну, кто откажется от такого зрелища? Разве что какой-нибудь фанатичный монах! А если эти шедевры собраны вместе – это же просто праздник!

Из жизнеописания Дианы не очень понятно, чем она занималась. Получается так, что у нее было два вида занятий: отдых и охота. Для отдыха у нее, видимо, было только одно место, которое описано у Овидия Назона. Это была пещера из туфа с ручьем, в котором текла прозрачная вода, и водоемом, окаймленным  свежей травой. Вокруг– сосновый лес и кипарисы. Вот в этом ручье «богиня лесов, утомясь от охоты, обычно  девичье тело свое обливала текучею влагой». Нимфы ухаживают за богиней: кто-то забирает у нее лук и стрелы, кто-то принимает ее одежду, кто-то  приводит в порядок  ее волосы. Редкие минуты покоя от досадных (а может быть, и не совсем досадных) фавнов!

(Все ли нимфы имеют собственные имена, установить трудно.  Для  этого надо тщательно перечитать все древние источники, желательно – в оригинале. А в «Википедии» всего около десятка имен. Есть ли у нимф какие-то атрибуты, которые позволили бы отличить их одну от другой? Опять – таки, в «Википедии» есть прямое указание только на одну.  Если вы увидите в руках нимфы лук, то знайте, что вы видите Кирену, она – лучница, «убийца львов».)

Но вот и фавны появились – и началась суета. Они пытаются утащить нимф куда-то, кто-то схватился за копье – но до крови дело не дойдет, все кончится мирно (по крайней мере, в мифах ничего нет о жертвах этой борьбы).

Рубенс. «Фавны пугают Диану и нимф».1638 год. 130х315 см, Прадо, Мадрид, Испания.

Еще полотно – почти идиллия : кто-то на земле, а кто-то уже в гостях у фавнов на деревьях. Слева сидит пара:то ли он делает ей массаж, то ли заплетает косу.

Рубенс. «Нимфы и сатиры».1635 год. 140х167 см, Прадо, Мадрид, Испания.

Рубенс. «Нимфы и сатиры». Фрагмент.

А что наверху творится – темный лес!

После отдыха Диана отправляется на охоту.На картине - и псы, которых она получила в подарок от Пана, и копье, и нимфы. И, конечно, фавны, наглые и приставучие! Им нет дела до того, что вокруг них есть еще кто-то. Вот он схватил нимфу, да так, что бедная не знает, куда деваться! Уже и ногу задрал, козлоногий! 

Ее подружка смотрит на эту сцену с нескрываемым любопытством. И хочет показать происходящее третьей, пытается развернуть ее лицом к этой паре. А та, третья  – во всеоружии, уж она-то постоит за себя: у нее серп. Скорее всего, это – предупреждение не в меру активным фавнам. Да и выражение лица у нее говорит: «Попробуй, сунься!»  

Рубенс. «Диана идет на охоту».1615 год. 284х180 см, J. Paul Getty Museum, Los Angeles, USA.

Диана возвращается с охоты. Перед ней – фавн с грудой фруктов в подоле натянутой на пояс шкуры, возле ног – собаки, сзади – три нимфы. Одна из них – с луком (Кирена, «убийца львов»), та, что на переднем плане, несет колчан Дианы, а на копье – заяц, подвешенный связанными ногами. Диана и нимфы устали, лица невыразительные совершенно.  Непонятно, зачем фавн показывает Диане свой фруктовый набор: может быть, приглашает на вакханалию? И фавн сзади с корзиной фруктов на голове – протягивает что-то нимфе. (Тоже куда-то зовет? Нимфа , похоже, отнекивается. Может быть, валит все на головную боль?) Возле ног фавна – пухленькие малыши. Слева – вроде как крестьянин и крестьянка. Что они делают в этом волшебном мире – непонятно.

Рубенс. «Диана возвращается с охоты». Около 1615 года. 34х41 см, Fitzwilliam museum, Cambridge, UK.

А вот другая Диана возвращается с охоты (обе картины датированы 1615 годом). На заднем плане – почти без перемен: фавн с корзиной фруктов протягивает  нимфе гроздь винограда. Нимфа смотрит на него с какой-то подозрительностью! Слева вместо крестьянина и крестьянки – мужеподобное существо: не то фавн, не то человек. Справа от Дианы – нимфа, на копье которой висит заяц, ее лицо обращено к зрителю.

 Рубенс. «Диана возвращается с охоты». 1615 год. 211х145 см National Museum of Serbia, Belgrade.

Центр картины- сама Диана. Диана несет битую птицу. Как несет? В подоле. Почему вдруг в подоле, можно было и в корзине. Нет, художник предпочел такое решение, хотя оно кажется совершенно нелогичным. Уж если пошли на охоту – должны были вернуться с добычей. Ведь охотиться пошла не крестьянка, а богиня! Коль скоро должна была быть добыча – у богини как бы достаточно ума запастись корзинкой. А Рубенс задрал ей подол. И только для  того, чтобы показать ее мощные ноги!  (Правильно, между прочим, сделал, ноги достойны внимания!)

Куда смотрит богиня, почему она потупила свой взор (или направила, если точнее)? Дело в том, что стоящий перед ней фавн, как и в предыдущей картине, держит фрукты. Но в этом варианте, на этом полотне он поднял подол повыше. Вот и получилось, что взгляд Дианы направлен вовсе не на фрукты!

А что произошло с Дианой? Когда шла на охоту – была стройной богиней. А здесь? Пышная матрона! И вовсе не похоже, что она – девственница. Вот это  заставляет задуматься: а почему вдруг? Как получилось такое превращение? Что заставило художника из молодой, цветущей девушки сделать зрелую женщину, чуть ли не мать многочисленного семейства?

Можно предположить, что был заказ на какой-то сюжет, скажем, «Диана-охотница». Рубенс начал писать его с молодой натурщицы. А потом с ней (с натурщицей) что-то приключилось, а сроки поджимали. И пришлось ее заменить  на ту, что оказалась рядом. 

Но причина может быть и другой. Вот выдержка из письма Питера Пауля Рубенса одному из своих посредников: «Антверпен, 13 сентября 1621 г. Эта картина будет исполнена мной собственноручно, без малейшей примеси чужой работы, что я обещаю Вам честным словом порядочного человека. Мне очень неприятно, что это дело причиняет некоторое неудовольствие господину Карлтону, но он ни единожды не дал ясно понять его, когда я настоятельно просил его объяснить, должна ли эта вещь быть настоящим подлинником или может быть только тронута моей рукой…»

Таким образом, одна из версий: Диана написана не Рубенсом. Более того, очень похоже, что и композиция была сделана другой рукой (если не вся, то в какой-то части). Его ученик Якоб Иорданс (1593—1678) написал полотно «Аллегория изобилия», которое датировано 1622 годом, спустя 7 лет после «Дианы». И если поставить рядом головы женщин, то напрашивается предположение, что Диана  - творение Йорданса. Видимо, выстроил композицию и написал картину Йорданс, а Рубенс  только  поправил.

Якоб Йорданс. Аллегория изобилия Земли. 1622 год.180х241 см, Королевские музеи изящных искусств. Брюссель.

                             

                       Голова богини с картины Йорданса и 

                          голова Дианы с картины Рубенса     

Диана отдыхает, идет на охоту, возвращается с охоты… Это – на полотнах. А  в залах музеев зрелищем божественной красоты наслаждаются зрители.