Рубенс. «Свадьба Пелея и Фетиды». Чем недовольны богини?

Пелей – потомок основателя Трои, внук Зевса (Юпитера). Он только и делал, что скитался по миру, временами по случаю или намеренно убивая своих противников. Кроме того, он еще и неоднократно был женат. Последняя – третья – жена была ему определена самим Зевсом (непонятно, за какие заслуги он удостоился такого свата). Зевс был многоженец и хотел жениться еще и на Фетиде (хотя в то время у него уже была Гера, которая воспитала Фетиду).

Фетида – морская нимфа, по некоторым сведениям – дочь кентавра Херона. Этот брак не состоялся, хотя Зевс очень хотел этого и преследовал Фетиду по всему миру. Она убегала от него, а он – за ней. И так они добежали до Кавказа, где Прометей (который оказался рядом совершенно случайно) сообщил Зевсу, что его сын от этого брака лишит самого Зевса власти.

Тогда Зевс отдал Фетиду Пелею. Условие, которое Зевс поставил Пелею, было более чем странным: Фетиду надо было взять силой.

Фетида имела обыкновение отдыхать в гроте. Вот что пишет Овидий в «Метаморфозах»:

«Нередко, Фетида нагая,
Ты приплывала сюда, на взнузданном сидя дельфине.
Там ты, окована сном, лежала; Пелей же тобою
Там овладел: поскольку мольбы ты отвергла, прибег он
К силе и шею тебе обеими обнял руками.
Тут, не воспользуйся ты для тебя обычным искусством, -
Свойством обличья менять, - тобой овладел бы наверно.
Птицею делалась ты, - он тотчас же схватывал птицу;
Корни пускала в земле, - Пелей уж на дереве виснул.
В третий ты раз приняла пятнистой тигрицы обличье,
И, устрашен, Эакид разомкнул вкруг тела объятье.»

(Эакид – это сам Пелей, сын Эака)

Там ее и добивался Пелей, в гроте. Птица, дерево, тигрица... Он ее настигает, хватает – а она ускользает! Он устал и отчаялся, и в это время из водных глубин раздался голос, который 

Молвил ему: «Эакид, ты желанного брака достигнешь!
Только лишь дева уснет, успокоясь в прохладной пещере,
Путы накинь на нее и покрепче свяжи незаметно.
Да не обманет тебя она сотнями разных обличий, —
Жми ее в виде любом, доколь не вернется в обычный».

Действительно, сработало! Она превращалась и так, и эдак, а он не переставал ее мять изо всей силы. Она сдалась, вернулась в свою обычную форму - и тут же эта парочка зачала Ахилла. Как бы минуя все формальности. Но свадьба у них была, да еще какая!

Свадьба состоялась в пещере родителя Фетиды - кентавра Хирона. На пир явились все боги, начиная с Зевса, и почти все богини. Одна из тех, кто не пришел на свадебное гулянье – Эрида, богиня вражды. Естественно, что на свадьбе ее присутствие было бы нежелательным. Ее не пригласили. Эрида жутко обиделась и решила всех стукнуть лбами. Она подбросила на пир золотое яблоко с надписью: «Прекраснейшей». 

(Небольшое отступление по поводу надписи. Это едва ли не единственный случай, когда боги пишут, а затем читают. Кто писал? Сама богиня? Вроде, не божественное это дело – писать. Чем писали? На яблоке надпись можно только нацарапать или вырезать. Надпись должна была быть четкой и понятной любому, в том числе и богам, которым она предназначалась. В легендах – ни звука об этих простейших вещах. То есть боги пишут и читают – так на то они и боги, чтобы все знать и уметь.)

Можете вообразить, что было на свадебном пиру! Богини тянутся за яблоком, они все хотят быть обладательницами такого титула! Началась свара, которую разрешил Зевс. 

Зевс – как и полагается верховному божеству – взял правление в свои руки (ему это тоже не всегда удавалось) и послал их всех вместе с яблоком. Он повелел Меркурию отнести яблоко первому пастуху Олимпа Парису. К нему же на суд должны были явиться и три богини. И Зевс им наказал предстать перед Парисом обнаженными! А Парис должен был отдать яблоко той, которую он определит как «Прекраснейшую».

Ссоры на время закончились, свадьба продолжалась.

Рубенс, Свадьба Пелея и Фетиды, 1636 год, 25х41 см, Институт искусств, Чикаго, США. В числе других (одна из 60 картин) украшала Охотничий замок Филиппа IѴ Испанского в окрестностях Мадрида. 

Рубенс изобразил свадебное пиршество: все боги сидят за столом, в центре – Зевс и Гера, во главе стола – молодожены Пелей и Фетида. Слева от стола – Афродита (Венера), рядом с которой стоит Амур, еще левее – Афина. Из-за нее выглядывает Марс. Остальные гости рангом пониже, у них нет опознавательных признаков. (Почему-то нет родителей ни жениха, ни невесты.)

Слева направо: Меркурий, Зевс и Гера

Слева направо: Афина, Венера и Амур

Справа налево: Пелей и Фетида

Стол накрыт не по-божески: нет ни нектара, ни амброзии. Возможно, это связано с тем, что свадьба не на Олимпе, а в пещере. Но все равно, для свадебного пира маловато закуски и совершенно не видно питья. (Правда, это только этюд. Может быть, в окончательном варианте на столе что-нибудь и появится.)

Пелей сидит в кресле (или это диван на двоих, потому что Фетида сидит к нему вплотную), у него на голове венок из цветов. Второй венок у него в левой руке. Видимо, он собирался надеть его на голову невесты. И точно в этот момент Эрида бросает на стол яблоко.

Яблоко оказывается в руках у Зевса. Он разглядывает яблоко, видимо, читает. Рядом с Зевсом стоит Меркурий. Меркурий показывает Зевсу надпись (это наводит на мысль, что у Зевса не все в порядке было со зрением). Гера и Афина тянут к яблоку руки. Афродита не тянет руку, а как бы показывает, что она – прекраснейшая.

Лица у богинь воинственные, можно сказать, агрессивные: вот-вот начнется рукопашная.

Молодожены в некоторой растерянности, особенно это заметно у Фетиды: что же будет? Чем это закончится?* Это – в будущем и за рамками картины. А пока Зевс пытается понять, что написано на яблоке, молодожены в смятении, богини тянутся за символом королевы красоты...

*Кажется, что Рубенс не очень и старался передать атмосферу свадьбы. Его больше интересовал момент ссоры богинь, момент появления яблока раздора.

Рубенс. Суд Париса.

Творцы мифов Древней Греции лепили богов со своего окружения: вечные споры, любовные похождения, ревность, воровство, ложь. И когда погружаешься в эти легенды, кажется, что это большая семья, раздоры в которой ни к чему хорошему не приводят. С другой стороны, мифы наследили в истории культуры и науки.

События в семействах богов, полубогов и прочих таинственных обитателей Эллады вдохновляли и вдохновляют художников и скульпторов, наверное, потому что за их сказочной формой скрыты отношения между людьми, какая-то философия жизни.

Один из таких сюжетов – «Суд Париса». Что же это такое? Парис - сын троянского царя Приама и Гекубы. Его рождение сопровождалось настолько страшными пророчествами, что отец велел отнести сына в горы и там оставить (почему-то не дал приказ убить, видимо, пожалел). Главный пастух царя (во простота нравов – у царя был в те времена главный пастух!) выполнил приказ, но через пять дней решил проверить, что осталось от младенца. Младенец был жив, потому что его нашла и кормила медведица (как это установил пастух – не написано). Пастух забирает Париса к себе домой.

Прошло лет этак пятнадцать (или что-то около этого). Мальчик стал красивым и храбрым, за что и выбрала его нимфа Энона - дочь речного бога Кебрена, которая родила ему сына. Парис и Энона вместе пасли скот и охотились на горе Ида. Именно туда явился Гермес (покровитель стад, торговли, ловкости, обмана и даже воровства) и привел с собой трех олимпийских богинь: Геру – законную жену Зевса, Афину – первую дочь Зевса, (но не от Геры), и Афродиту – богиню любви (почему Зевсу в качестве судьи понадобился пастух – в легенде ни слова, ни полслова).

Гермес дал Парису золотое яблоко и указание Зевса разрешить ссору трех богинь – отдать какой-нибудь, на выбор бедного пастуха, богине. А яблоко это с нацарапанной надписью "Прекраснейшей" подбросила на какой-то свадьбе богиня раздора Эрида, из-за чего богини сильно повздорили (ну, всё как у людей!).

Представляете себе положение Париса: рассудить трех особ женского пола, одна из которых могущественнее другой ?!

Парис предложил богиням скинуть с себя все тряпки и прочие вещи, поскольку иначе пришлось бы судить красавиц по их одежке (Афродита должна была снять свой волшебный пояс, благодаря которому всякий влюблялся в ее обладательницу, а Афина - свой шлем). Напомню, что у Париса была прекрасная жена, но отказаться от такой возможности и чести – посмотреть на голых богинь - было выше его сил.

Первой вышла Гера, показалась вся и заявила, что если яблоко достанется ей, Парис будет самым могущественным. Следом появилась Афина с обещанием, что он будет побеждать во всех своих битвах, а также будет самым красивым и мудрым человеком в мире. Однако золотое яблоко Парис присудил Афродите, которая пообещала ему любовь самой красивой женщины на свете - Елены, жены спартанского царя Менелая (обратите внимание на эту деталь – Парису богиня обещает чужую жену!).

Итак – выбор в пользу любви: не надо ни могущества, ни ума, ни красоты – дайте любящую женщину!!! Последствия – самые неприятные: кражи, войны, убийства.

Петера Пауля Рубенса этот сюжет волновал до конца жизни. Первый вариант картины датирован 1597 годом (Рубенсу 20 лет). Слева Гермес одет и сидит, у Париса в правой руке яблоко, которое забирает его избранница Афродита.

Рубенс, Суд Париса, 1597 год, 134х175 см, Лондонская национальная галерея, Лондон, Англия

У Афродиты на лице – спокойная уверенность в собственных возможностях, Парис получит Прекрасную Елену! Гера страшно недовольна. Укоризна, гнев, недоумение, угроза - как можно отказаться от могущества? У Афины на картине нет лица, а на спине совершенно невозможно прочитать ее (Афины) чувства.

Еще правее сидят мужчина и женщина (может быть, они олицетворяют Землю и Воду?). Женщина как бы отворачивает лицо мужчины вправо, в сторону: мол, на что ты пялишься?

Следующий вариант картины – 1605 год.

Рубенс, Суд Париса. 1605 год, 89х114 см, Прадо, Мадрид, Испания

На картине слева на переднем плане спиной вполоборота сидит Парис, в левой руке – яблоко. Обнаженный Гермес стоит левее Париса. На то, что Парис – пастух, слабо намекает пес у его ног. Перед ними – богини. В центре – Афродита, слева от Афродиты – Гера, справа боком к зрителю – Афина, у ее ног – щит и шлем. Амурчики (или кто там еще) помогают богиням освободиться от драпировок. И богини явно сопротивляются этому (пожалуй, только Афродита не препятствует обнажению: понимает, что она так лучше, чем в тряпках).

Парис в сомнении: он отдает яблоко – и получает врагов. А выбора нет. Он должен выполнить волю Зевса, он должен кому-то отдать этот золотой приз. И точно известно, что две обделенные будут ему за это мстить. Он еще не сделал свой выбор – но это состоится вот-вот!

Третий вариант картины: меньше фигур, появились овцы, на щите Афины – изображение Медузы Горгоны. Но изменилось не только это, изменилось и отношение художника к происходящему: он пишет Париса с яблоком в руке, которое он протягивает вперед, но не ясно – кому. И Гермес в напряженном ожидании! А дамы – без эмоций. С одной стороны, Парис как бы решение принял – он протягивает яблоко. Но это движение только начальное, богини еще не знают, кому оно достанется!

Рубенс . Суд Париса. 1632 год, 145х194 см, Лондонская национальная галерея, Лондон, Англия

А на лице Париса – сомнение, хотя решение уже есть.

Четвертый вариант – 1639 год, написан за год до смерти художника. Опять Парис и Гермес слева. Но теперь яблоко держит Гермес. А Парис должен только назвать избранницу. Но посмотрите на его позу: он в глубоких раздумьях (не отсюда ли Огюст Роден взял позу своего «Мыслителя»?)! Он еще не решил, что выбрать: любовь, могущество или мудрость?

Рубенс, Суд Париса, 1639, 199х381, Прадо, Мадрид, Испания

Почему художник не оставлял эту тему? Что было в ней привлекательного для него?

Несомненно, что в первом варианте картины предпочтение – в пользу любви. Во втором - надо было сделать выбор между могуществом, мудростью и любовью.

В 1636 году появляется третий вариант картины: у Париса на лице вопрос: «А я получу обещанное?»

1639 год – четвертый вариант картины: Парис в раздумьи.

В композициях картин – следы смены предпочтений художника. В молодости – любовь самое важное в жизни! Постарше – а любовь ли прежде всего? С возрастом – может быть, любовь и важна, но... А далее – глубокое сомнение в том, что для любви можно пожертвовать всем.

Четыре полотна. Одно совершеннее другого. Вся жизнь великого художника.

Воинская доблесть. История Деция Муса.

Воинская доблесть, воинская честь... С молодых лет в сознание входят эти понятия как образец поведения воина. А насколько глубоко во времени находятся корни этих понятий!

Казалось бы, очень далеко от нас отстоит Древний Рим, Древняя Греция, Древний Восток. Но посмотрите, как проходил призыв в армию в Древнем Риме: «Каждый год в назначенный день все граждане, могущие нести службу, собирались на Капитолии.» Не правда ли, это очень похоже на призыв в современных армиях?

Или приведение к присяге: «Набор завершался, и новички приносили клятву. Трибуны выбирали одного человека, который должен был выступить вперед и поклясться повиноваться своим командирам и в меру всех своих сил исполнять их приказы. Затем все остальные также делали шаг вперед и клялись поступать так же, как он («Idem in me»).»

Успехи полководцев прошлого до сих пор изучаются очень и очень пристально. Эти люди были не только выдающимися военачальниками, но и образцами мужества. Один из таких – Деций Мус, римский консул (его историю донес до нас Тит Ливий).

Это случилось во время войны римлян с латинянами. Войсками римлян командовали консулы Деций Мус и Тит Манлиус.Перед сражением, как пишет Тит Ливий, «обоим консулам было во сне одно и то же видение: муж, более величественный и благостный, чем обычный смертный, объявил, что полководец одной стороны и войско другой должны быть отданы богам преисподней и Матери Земле; в каком войске полководец обрек в жертву рать противника, а с ними и себя самого, тому народу и той стороне даруется победа. Консулы рассказали друг другу о своих сновидениях и решили принести жертвы как для отвращения гнева богов, так вместе с тем и для исполнения одним из консулов воли рока, если гадания по внутренностям будут согласными со сновидениями.»

Жрец - гадатель по внутренностям (гаруспик) показал Децию на печени знак, говорящий о том, что для него будущее неблагоприятно. Жертва Тита Манлиуса дала ему хорошие предзнаменования. Это было перед сражением.

Во время сражения крыло римлян, которым командовал Деций Мус, дрогнуло и отступило. Консул призвал Марка Валерия, понтифика (священнослужителя), который находился здесь же: «Нужна помощь богов, Марк Валерий,— сказал он,— и ты, жрец римского народа, подскажи слова, чтобы этими словами мне обречь себя в жертву во спасение легионов».

Понтифик велел ему встать на копье, накрыть голову тогой, под тогой рукой коснуться подбородка и повторять за ним: «Янус, Юпитер, Марс-отец, Квирин, Беллона, Лары, божества пришлые и боги здешние, боги, в чьих руках мы и враги наши, и боги преисподней, вас заклинаю, призываю, прошу и умоляю: даруйте римскому народу квиритов одоление и победу, а врагов римского народа квиритов поразите ужасом, страхом и смертью. Как слова эти я произнес, так во имя государства римского народа квиритов, во имя воинства, легионов, соратников римского народа квиритов я обрекаю в жертву богам преисподней и Земле вражеские рати, помощников их и себя вместе с ними».

Перед молитвой Деций Мус посылает ликторов к Титу Манлиусу с известием, что он приносит себя в жертву во имя победы. В полной экипировке Деций Мус на коне бросается в гущу врага, погибает в схватке. Римляне победили. Тело Деция Муса нашли на следующий день в горе трупов латинян. Оно было «сплошь утыкано стрелами». Тит Манлиус устроил Децию похороны, «достойные такой кончины».

Все это было в 1У веке. Спустя более 1000 лет, в 1616 году Рубенс получает заказ: нарисовать картины для шпалер. Заказчик – из Италии, из Генуи. Рубенс выполнил эту работу, шпалеры были сделаны.

Рубенс, Деций Мус выступает перед штандартоносцами (Decius Mus Addressing the Legions), 1616 год, 294х278 см . Liechtenstein Princely Collections, Вена, Австрия

Первая картина – Деций Мус выступает перед штандартоносцами, рассказывая о пророческом сне. Его слушают с недоверием, но и не верить нет оснований. Во-первых, перед ними человек, которому они не просто подчиняются, он – распорядитель их жизнями. Во-вторых, речь идет о жизни или смерти полководца, о победе или поражении армии. Можно предположить, что за спинами слушателей (и за рамками шпалеры) стоит войско. И консул поднялся на пьедестал, чтобы его могли видеть все. Не исключено, что пьедестал здесь, на этой картине – символ возвышения консула над массой, и не только по статусу, по должности, но и по силе духа.

Шлем и щит полководца 

Штандарты

Надпись на штандарте: SPQR – Сенат римского народа квиритов (Senat – сенат, Populus – народ, Quiritum – квириты, Romanus – римский)

Шлемы штандартоносцев 

Доспехи штандартоносцев

Обувь штандартоносцев

Вторая картина – гадание на внутренностях. Гаруспик говорит Децию Мусу о том, что он видит на печени: смерть полководца. (Зарезанный бык – на переднем плане. А чуть слева – бык второго полководца, Тита Манлиуса. Вот что пишут специалисты: «Существовала вера в то, что будущее определяется внешними особенностями печени животного.Одна сторона печени имела отношение к вопрошающему, другая — к судьбе его врагов.»)

Рубенс, Гадание на печени (The Interpretation of the Victim), 1616, 294х419 см, Liechtenstein Princely Collections, Вена, Австрия

Штандарты полководца

Знаки трагедии

Жертвенное животное. Между ног Деция Муса виден колышек крепления шатра консула.

Второй бык

Штандартоносцы в шатре полководца, помощники гаруспика, флейтист

Ликтор и трибун

Третья картина – молитва о пожертвовании. Понтифик руководит действиями Деция Муса и говорит ему слова, которые Мус должен повторять. Судя по всему, ситуация, в которой оказались консулы, не была чем-то из ряда вон выходящим, она встречалась ранее не так уж и редко. Об этом говорит текст молитвы: он хорошо выверен, в нем все, что должно произойти после самопожертвования, а сама молитва обращена ко всем богам. Другим свидетельством этого является отработанный ритуал, знакомый и понтифику, и консулу. И еще: само присутствие жреца (понтифика) в армии, готовой вступить в бой, тоже говорит о том, что такое развитие событий было всем давно и хорошо знакомо.

Рубенс, Жертвенная молитва (Decius Mus preparing for Death), 1617, 234х336, Liechtenstein Princely Collections, Вена, Австрия

Понтифик и консул

Ликторы

Стрела под ногами консула

Ботинки и сандалии

Четвертая картина – Деций Мус посылает своих ликторов к Титу Манлиусу с известием, что он жервует собой. Пятая картина – Деций Мус гибнет в гуще врагов. Шестая картина – Деций Мус на смертном одре. Седьмая картина – военные трофеи.

Прощание с ликторами

Доспехи консула

Обувь полководца и подковы лошади

Шлем полководца

Пейзаж 

Ликторы 

Рубенс, Смерть Деция Муса, 1617 год, 288х519 см, Liechtenstein Princely Collections, Вена, Австрия

Рубенс, Погребение Деция Муса, 1617 год,289х515 см Liechtenstein Princely Collections, Вена, Австрия

Жены врагов

Трофеи

Трофейное золото

Мертвый консул. Орел символизирует Рим, в его клюве – венок славы.

Пленные 

Второй консул Тит Манлиус (?)

Насколько достоверны картины Рубенса? Первоисточником для художника были два памятника древности: колонна Траяна и на арка Константина в Риме. На них запечатлено множество деталей армейского быта тех времен - от щитов до обуви и штанов. На картинах показаны штандарты полководцев и подразделений римской армии, доспехи тех времен, шлемы и мечи. Весьма вероятно, что Рубенс был знаком и с рукописями, в которых можно было найти изображения интересовавших его вещей.

Фриз с арки Константина. Головные уборы ликторов на картинах Рубенса копируют арку Константина

Штандарты с колонны Траяна

Шлемы с арки Константина

Обувь с колонны Траяна

Но почему именно Деций Мус стал героем Рубенса? Дело в том, что точно так же, как Деций Мус, поступили его сын и внук (они тоже носили имя Деций Мус). То есть, закон самопожертвования во имя спасения армии действовал из поколения в поколение. И очень может быть, что заказчиками этого цикла были какие-то дальние потомки этого героического семейства.

Virtuti military, воинская доблесть была и остается высшим проявлением человеческого духа. Современные армии при всех их различиях унаследовали от древних войск очень много, в том числе и представления о воинском героизме. Серия картин Рубенса – своеобразный гимн воинской доблести.

P. S. К этому надо добавить еще один эпизод из жизни двух консулов – Деция Муса и Тита Манлиуса. Сын Тита Манлиуса был в армии своего отца. В какой-то момент один из врагов, против которых стояло войско, настолько раззадорил молодого человека, что он покинул строй, бросился на своего оскорбителя, преследовал его в расположении врага, убил его и вернулся на место. Когда отец узнал об этом, он велел казнить своего сына за нарушение приказа перед строем. Этот жестокий приговор потряс армию – и укрепил дисциплину.

P. P. S. Для поддержания дисциплины в армии Древнего Рима был жесткий порядок. Ликторы – охранники полководца – несли символы власти: секиру, вокруг древка которой были привязаны розги. Ликтор при необходимости выполнял обязанности палача, он мог и высечь, и отрубить голову. Преследовалось не только нарушение приказов, но и мародерство.

Три грации. Рубенс и античность.

Мое желанье проще и нежнее:

Поцеловать (наивная мечта!)

Весь милый женский род в одни уста.

Байрон, Дон Жуан (перевод Татьяны Гнедич)

Что вспоминается, когда вы слышите «грациозно»? Как вы себе это представляете? Это невозможно точно выразить. Можно только приблизительно донести ощущения. Скажем, расхожее:

Гимназистки румяные
От мороза чуть пьяные
Грациозно сбивают
Рыхлый снег с облучка.

Что вы видите, какая картинка перед глазами? Какое-то небесное создание (молодое и стройное) точеной ручкой обмахивает сиденье, на котором сидит кучер в тулупе. И еще мизинчик оттопырен! Может быть, картинка утрированная, но то, что грация в нашем представлении прочно связана с молодостью, стройностью и женственностью – это сомнений не вызывает.

Три грации пришли из мифов Древней Греции: Агла́я (ликование, либо красота, блеск), Евфроси́на (радость, либо благомыслящая), Та́лия (изобилие). Ничем особенным они не выделялись, но они были молоды и красивы. Кто первый изобразил их – неизвестно.

Три грации, Лувр

Это римская копия 2 века нашей эры с греческого оригинала. А когда был сделан оригинал – уже неизвестно. Грации в этой мраморной группе – и молодые, и стройные, и девственные (как это можно предположить). У них идеальные фигурки: нет лишних складок, приятные для глаза пропорции частей тела. Но хотя стоят они обнявшись, каждая из них – сама по себе, связь не прослеживается ни в позах, ни в выражениях их красивых лиц.

То, что дошло до нас в мраморе и фресках, до сих пор – предмет для подражания. Не избежал соблазна повторения и Рубенс. То есть, просто скопировать композицию для него не составляло никакого труда. Но он что-то искал. Что? Можно только догадываться. Сохранилось несколько эскизов, наброски, варианты картин. В каждом из них – новый поворот, новое положение рук, по другому расположены сами грации.

Рубенс, Три грации, 1620, 119х99 см, Akademie der Bildenden Kunst, Вена, Австрия

Вот они держат на вытянутых руках (как атланты) корзину с цветами. Кажется, что группа сугубо декоративная: показать женское тело в разных видах. Чувствуется физическое напряжение фигур, девушки явно хотят передать корзину какому-то персонажу, который скрыт в кроне (но он высоко, а им не хватает роста). У них есть общая цель – и это видно по их лицам.

Рубенс, Три грации, 1620 год, 47х34 см, Палаццо Питти, Флоренция, Италия

В этом эскизе – никакого физического напряжение, полная расслабленность. Подружки разговаривают о чем-то приятном. Что это может быть? Наверное, любовные забавы – над ними вьются купидоны. Композиция – почти классическая. Почти – потому что спиной к зрителю стоит не центральная фигура. 

Еще одна особенность – их взаимодействие. Они – не сами по себе каждая, они – вместе. Обратите внимание на выражение лиц левой и центральной фигур: даже в наброске художник передал их отношение друг к другу. Легкая ирония средней грации, успокаивающее движение правой грации, недоумение левой грации...

Рубенс, Три грации, Dulwich Picture Gallery, Лондон, Англия

Еще одна попытка показать подруг в другом состоянии: ветреная погода, ветер клонит ветки кустарника (как грации оказались в кустах?), раздувает одеяния, они пытаются бежать. С другой стороны – это вроде не бег, это танец (может быть, сиртаки?). Потому что в руках крайней слева грации – бубен. Что удалось художнику – показать девушек не только спереди и сзади, но и сбоку. И не в статике, а в порыве.

Что же искал Рубенс? Я напомню слова Байрона, приведенные в эпиграфе: «Поцеловать (наивная мечта!)Весь милый женский род в одни уста.» Может быть, и Рубенс искал такое положение тел трех граций, которое бы позволило с одного взгляда увидеть «всю женщину», одновременно со всех сторон?

И еще один момент. Классика изображения граций предполагала рисовать, лепить, вырубать из мрамора девушек без излишеств, тоненьких, с едва наметившейся грудью. У Рубенса взгляд на красоту был иной, он с большим удовольствием рисовал хорошо (а в некоторых местах – даже слишком хорошо) развитые тела.

И тут я не могу удержаться, чтобы не процитировать одного из авторов «Школы жизни» Вячеслава Старостина: «Как хороша полненькая женщина! Любо-дорого поглядеть – и осаниста, и пышногруда, и такие замысловатые движения круглой попой совершает, что как зачарованные смотрим – оторваться невозможно. 

У полненьких женщин нет женских прелестей «по отдельности». Все их тело – сплошное удовольствие для мужчин. Как приятно гладить упругие возвышенности и нежно касаться таинственных впадин, без опасения нащупать очередную выступающую кость.

Очень красивые линии тела у полненькой женщины. Стоит ли она, подбоченившись, сидит ли, не касаясь спинки стула, или лежит в незапахнутом халате, томно поглядывая и поигрывая локоном своих волос – все тело рисуется разной по толщине плавной линией, повторяющей эффектные формы.

Линия не обрывается где-то – она скользит, кружась по телу, и прячется в нем загадкой для мужчин.» (Вячеслав Старостин, «Почему мужчинам нравятся полненькие женщины», «Школа жизни», 6 сентября 2010 года.)

Естественно, Рубенс не читал «Школу жизни», но если бы прочитал – согласился бы. Ибо его три грации – реализация написанного В. Старостиным. Хотя может быть и наоборот: В.Старостин вдохновился тремя грациями Рубенса.

В этой картине – не те идеальные грации, которые дала нам Древняя Греция. Они поплотнее, они не настолько идеальны, но в них – своя красота. А художник избежал не только статуарности своих милых созданий. Присмотритесь – они что-то рассказывают друг другу. И они не стоят, они танцуют!. В них – не только телесная красота, в них – энергия, жизнь!

Рубенс, Три грации, 1635 год, 220х182, Прадо, Мадрид, Испания

Рубенс. «Четыре философа». О чем говорят тюльпаны?

«В года разлук, в года смятений, 

Когда свинцовые дожди

Лупили так по нашим спинам, 

Что снисхождения не жди, 

И командиры все охрипли...

Тогда командовал людьми

Надежды маленький оркестрик

Под управлением любви»

Булат Окуджава.

«Пусть, пока ты был на родине, судьба нередко противилась тому, чтобы мы были вместе, и то и дело лишала нас радости свидания. Но все же я знал, что ты живешь по соседству и в любое время можно с тобою увидеться, а это ослабляло ощущение разлуки. Пространства же, какие ныне нас разделяют, во много раз усилили мою тоску по тебе.

Любовь наша стремится быть первой и не желает знать соперников, права свои она уступит не охотнее, чем властитель свой трон и жених брачное ложе. Прощай, мой драгоценный.»

(Из письма Филиппа 21 мая 1601 года, Лувен)


Фландрия. 60 километров отделяют Антверпен от Лувена (Leuven). По нынешним меркам – не расстояние, если ехать на автомобиле или на поезде. А на лошадях? Полдня езды. Каждый день не поездишь, чтобы повидаться с близкими. Недалеко – но и не рядом.

Питер учился и работал в Антверпене, Филипп, его старший брат, после латинской школы поехал учиться в университет в Лувене, получать юридическое образование. В университете в это время преподавал Юстус Липсиус (1547-1606) – философ, филолог, последователь Сенеки. Ян Вовериус был сокурсником и другом Филиппа.

Питер поехал в Италию работать у герцога Мантуанского, Филипп и Ян приезжали в Италию продолжать образование. В Риме состоялось знакомство Яна и Питера, и Питер написал его карандашный портрет (1602 год). Питер вернулся в Антверпен в 1609 году, Филипп – несколько раньше. Все время, пока братья были в разлуке, они писали друг другу письма, полные любви.

Еще одно доказательство духовной близости братьев - предисловие Филиппа к сборнику своих сочинений:

«Антверпен, 1608 г. [лат.]
[...] В завершение я добавляю сюда Элегию, обращенную к моему горячо любимому и желанному брату; это сочинение не новое или недавнее, оно написано три года назад, когда он плыл в Италию из Испании, куда он был послан. Я хочу запечатлеть здесь память о любви и душевной благодарности к тому, чья искусная рука, чье острое и верное суждение немало помогли мне в работе над моей книгой. [...]»
В 1610 году Питер пишет портрет Филиппа, который к тому времени стал городским секретарем Антверпена – вторым лицом в управлении городом. А через год Филипп скоропостижно умирает.

Тоска по Филиппу нашла выход: Питер создает картину «Четыре философа» (1611 год, Палаццо Пити, Флоренция, Италия). На полотне – сам Питер, Филипп, Юстус Липсиус (самый старший), Ян Вовериус. И есть еще один персонаж, который ушел в мир иной полторы тысячи лет назад – римский философ-стоик Сенека, бюст которого возвышается над всеми. Фон картины – развалины на Палатинском холме в Риме.

Рубенс, Четыре философа, 167х148 см, Galleria Querini Stampalia, Венеция, Италия

Старший из них – Юстус Липсиус – был их наставником, учителем. Скорее всего, Рубенс не был знаком с Липсиусом, его взгляды впитал Филипп. Он и заразил художника стоицизмом. 

В те годы Фландрия боролась за будущее. Философия Сенеки помогала пережить тяжелые повороты судьбы, осуществить мечты о лучшей жизни. (Вот как определяет основы стоицизма Википедия: «По представлениям стоиков всякое нравственное действие является ничем иным, как самосохранением и самоутверждением, и это увеличивает общее благо. Все грехи и безнравственные поступки — это саморазрушение, утрата собственной человеческой природы. Правильные желания и воздержания, поступки и дела — гарантия человеческого счастья, для этого надо всячески развивать свою личность в противовес всему внешнему, не склоняться ни перед какой силой.»)

Картина «Четыре философа» - как бы дань братской любви. И не только любви – но и признательности в том, что Филипп ввел Питера в круг интеллектуалов и дал ему возможность познать и впитать их философские взгляды. 

Питер объединил на картине близких по духу людей. Он скопировал свои работы - портреты Филиппа (1610 год), Яна Вовериуса, автопортрет. Юстуса Липсиуса пришлось писать с портрета работы Абрахама Яссенса (музей Платин-Моретус, Антверпен). Сенеку Питер рисовал с мраморного бюста во время пребывания в Риме.

Рубенс. Портрет Яна Вовериуса

Перед бюстом – тюльпаны, знак уважения к великому человеку. Два из них повыше, один из которых раскрылся больше и приувял. Оба с полосками -«сломанные» тюльпаны, в те времена – необычайно дорогие. Два других – желтый и красный. Желтый – закрыт совсем, а красный – только начинает раскрываться. Похоже, что тюльпаны соотносятся с людьми на картине: самый раскрывшийся – Юстус Липсиус, второй «сломанный» - Ян Вовериус, красный – Филипп и желтый – Питер. В то же время тюльпан - символ тогдашних Нидерландов.

Юстус Липсиус. Портрет работы Абрахама Яссенса

Если это так, становится ясным смысл картины: перед нами не только цветы, но и цвет страны.

Четыре человека, четыре личности. Их философские взгляды определяли их действия, направленные на благосостояние раздираемых войной Нидерландов. Во времена «свинцовых дождей» их не покидали надежда и любовь. Они оставили яркий след в истории своей страны и в мировой культуре. 

Рубенсу и Вовериусу довелось прожить долгую жизнь: Рубенсу еще предстояло создать галерею Медичи, а Вовериусу – стать экономическим советником эрцгерцога Альберта, верховного правителя Нидерландов.

В этом портрете – написанное тюльпанами послание будущим поколениям: не падайте духом, не склоняйтесь перед обстоятельствами, совершенствуйтесь, любите.